"Знаю, строгий город мой..."
Кронштадт
В день 15 апреля на площадях и в парках Кронштадта не будет многолюдно и не будут звучать стихи Николая Гумилева, не будут звучать стихи кронштадтских поэтов посвященные своему мэтру. В школах города не подготовлено ни одного вечера посвящённого Николаю Гумилеву, что весьма прискорбно. Лишь в библиотеках города пройдут камерные мероприятия о творчестве и жизненном пути нашего достойнейшего земляка. Это же тема будет отражена в Доме детского творчества "Град чудес". Там экспонируется непритязательная, но весьма душевно подготовленная фотовыставка. Не слишком ли скромно наш город встретил 130-ю годовщину со дня рождения, родившегося (уж простите за тавтологию) здесь одного из великих поэтов России?!
В Кронштадте нет памятника Николаю Гумилеву, и, учитывая уровень интереса к поэту в городских властных структурах, ещё долго не будет. Любой памятник, являясь элементом новейшей истории, духовно соединяет современное общество с прошлым Отечества и его достойными сынами. Именно этот знак признательности является одним из наиболие ярких свидетельств памяти потомков к своему прошлому.
Когда живущие ныне игнорируют историческую память, то это является не только свидетельством их личной деградации, но в будущем они понесут моральную ответственность за то, что ныне подрастающее поколение вырастет «Иванами, не помнящими родства».
Таких «деятелей» потомки точно не помянут добрым словом.
Нельзя не согласиться, что создание памятника дело затратное и по времени и в финансовом отношении. Но что, за истекшие двадцать пять лет, мешало назвать одну из городских улиц, школу и библиотеку именем Николая Гумилева? За это время, школа, названная именем поэта, уже создала бы школьный музей его имени. Опыт создания подобных школьных музеев в России огромный.
Сегодня специалисты считают, что Николай Гумилев "самый непрочитанный поэт". Это объяснимо и потому они призывают ответственные за это структуры активнее работать, чтобы творчество поэта стало более востребованным. Проанализируем эту ситуацию в нашем городе. Уже четверть века в городе, как минимум, могли бы проводиться ежегодные поэтические фестивали посвящённые Дню рождения Николая Гумилева. Четверть века они не проводятся, и пока никому в голову не приходит проводить их. Тем более, что они, в сравнении с созданием памятника, не такие уж и затратные. Городу вполне посильно было бы учредить Гумелевскую премию, которой по итогам истекшего года на фестивале награждали бы одного из лучших городских поэтов.
К сожалению, за истекшие годы в стороне от активной пропаганды отражающей жизнь и творчество поэта остались и Администрация и культурные учреждения города. В течение прошедшего времени они вполне могли бы более заинтересованно проводить многообразные мероприятия свидетельствующие о памяти города и горожан к Гумилеву. Тогда характеристика "самого непрочитанного поэта" не имела бы отношения к Кронштадту и кронштадтцам. Раньше или позже но обстаятельства вынудят заняться этим, поскольку в данном вопросе Кронштадт по определению обязан быть "впереди Планеты всей".
Но пока это не происходит. Ярким примером тому служит факт того обстоятельства, что два года тому сотрудники Администрации, представители Общественных организаций, общественность города обсуждали два проекта памятника Николаю Гумилеву. Принявшие участие в обсуждении проектов, большинством голосов выбрали памятник-бюст. Прошло два года «а воз и ныне там». Для тех, кто «рулит» - мнение общественности носит лишь осведомительный характер.
А вот их собственное мнение имеет для них основополагающие значение.
Чтобы не быть голословным, приведу одно из таких мнений:
Автор: Кобчиков Е. | 08.04.2014 в 22:08
«Радует, что это только «один» из проектов памятника Николаю Гумилёву, где налицо дикая мешанина из «унисекса», погон младшего унтер-офицера, фуражки рядового состава, офицерского аксельбанта и почему-то двух крестов. А чего не полный бант? Чувствуется глубокое «знание» автора изображаемого материала, равно как и тех, кто желает поставить ЭТО в Кронштадте».
Модель скульптуры памятника-бюста Николаю Гумилеву предназначавшегося для установки в Кронштадте. Автор скульптор Алексей Архипов.
Это "собственное" мнение позволило чиновникам на два года забыть о Гумилеве. Если говорить по строгому счёту, то действительно скульптор допустил некоторые мелкие неточности и шероховатости в представленной моделе, но они настолько мелкие, что уважая огромный труд, проделанный им, даже неловко указывать на них. Ведь давно известно, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Поэтому, мягко говоря, вызывает недоумение столь жесткая реакция автора отзыва. Нет повода, чтобы на автора проекта и на подготовленный им скульптурный памятник-бюст выплёскивать столько желчи.
И потому, проанализируем содержательную составляющую данного отзыва. Прежде всего автора, по-видимому, как профессионала по «унисексу» шокировала в представленном проекте «дикая мешанина" из оного. Честно говоря, не всякий это заметит. Нужно иметь астигматизм зрения, чтобы увидеть «дикую мешанину" в этой достойной работе.
Начнём с того, что автор гневного отзыва правильно указал, лишь весьма очевидное, что скульптор на плечах своего героя изобразил погоны "младшего унтер-офицера". Затем, несмотря на "дикую мешанину", автору, как он считает, удалось заметить ошибку допущенную скульптором. Он считает, что скульптор надел на Гумилева "фуражку рядового состава". В данном случае, единственное что позволит нам отличить "фуражку рядового состава" от унтер-офицерской и офицерской фуражки это кокадра. Здесь, только она укажет офицерскому, унтер-офицерскому или рядовому составу принадлежит фуражка. Скульптор изобразил кокарду не очень рельефно, но тем не менее, глядя на неё не появляется сомнения, что на околыше фуражки, как и требовалось, изображена именно унтер-офицерская кокарда.
Далее автор отзыва упрекает скульптора в том, что он необосновано изобразил на скульптурном портрете Гумилева "офицерский аксельбант". Несмотря на то, что всем известно что такое аксельбант, тем не менее предлагаю заострить внимание на этом аксесуаре. Аксельбант для офицерских мундиров плетется из шнуров, обвитых золотой или серебряной канителью. Пристегивается он под правым погоном и опускается на мундир в виде двух петель имеющих на концах заостренные металлические наконечники. Ничего подобного скульптор на памятнике-бюсте Гумилева не изображал.
Тем не менее, там есть нечто отдалённо напоминающее аксельбант. Что это?
Кликабельно дважды - второй клик в нижнем правом углу
Прежде, чем ответить на этот вопрос, необходимо напомнить, что Николай Гумилев служил в Лейб-Гвардии Уланском Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полку. В этом полку не только унтер-офицеры, но и рядовые носили "аксельбант" представлявший трехцветный нитяной шнур свидетельствовавший лишь о том, что его владелец принадлежит именно к этому полку. Есть достаточно редкий поколенный портрет Гумилева сделанный не в фотоателье, а в "полевых условиях". Сделан он в то время когда Гумилев был рядовым. На той фотографии у него и погоны и фуражка рядового состава, но тем не менее "аксельбант" имеет место быть.
Теперь, что касается "двух крестов", вызвавших «праведный» гнев автора отзыва. Почему скульптор изобразил лишь два креста, а не «полный бант» с сарказмом вопрошает он. Ну не довелось Николаю Степановичу заслужить «полный бант». За год - его героизма хватило лишь на два Георгия. Сам он об этом написал так: «И Святой Георгий тронул дважды // Пулею нетронутую грудь...». Чтобы Гумилева не подвергли остракизму а его строки не сочли поэтической гиперболой, подкреплю их официальными свидетельствами, которые, как мне кажется, дадут ответ, в том числе, и на ряд других вопросов.
- Приказом по Гвардейскому кавалерийскому корпусу от 24 декабря 1914 года № 30, Гумилев был награждён Георгиевским крестом 4-й степени № 134060;
- переименован в ефрейтора;
- 15 января 1915 года произведён в унтер-офицеры.
12 января уланы были отправлены на отдых в район Шидловца и расположились в деревне Кржечинчин, где простояли до начала февраля. В эти январские дни командир полка предоставил Гумилеву отпуск до конца месяца. Таким образом, в Петербург прибыл новоиспеченный младший унтер-офицер и Георгиевский кавалер. Именно в эти дни он сфотографировался в фотоателье Городецкого в Царском Селе, где жила его семья. На фото у Гумилёва Георгиевский крест и он держит в руках кавалерийскую шашку.
К началу февраля Гумилев вернулся в полк. Весь февраль на фронте была напряженная боевая обстановка. 2 марта 1915 года на участке фронта, где стоял полк Гумилева, началось наступление русской армии. Гумилёв находился в дальнем разъезде, когда ночью во время сильного мороза не уберегся и сильно переохладился. Полковой врач, во избежание непоправимого, отправил его на излечение в Петроград, где он был помещен в лазарет и лечился там два месяца. В день его рождения - 3 апреля Николая Гумилева навестила жена с сыном. По этому поводу они решили сфотографироваться. Таким образом, появилась их семейная фотография. На этой фотографии Гумилеву ровно 29 лет.
- Приказом по Гвардейскому кавалерийскому корпусу от 5 декабря 1915 года № 1486 Гумилев был награждён Георгиевским крестом 3-й степени № 108868.
- 28 марта 1916 года приказом Главнокомандующего Западным фронтом № 3332 произведён в прапорщики с переводом в 5-й Гусарский Александрийский полк.
Следовательно, изображение созданное скульптором хронологически можно отнести к январю - марту 1916 года. Исходя из этого, скульптор и создавал экипировку Гумилева с учётом реалий униформы периода Первой Мировой войны. Создавая эту фактуру он допустил всего лишь несколько мелких неточностей и конечно же не заслужил такого оскорбительного отзыва!
Исходя из вышеизложенного, теперь в отношении автора отзыва можно использовать его же язвительные слова: «чувствуется глубокое «знание» автором изображённого материала». Как сомнительно и то, что он знаком с биографией Гумилева, с его "Записками кавалериста" и едва ли видел его фотографии в униформе.
Может ли такой специалист по «унисексу», решать - достойно или недостойно «ЭТО» быть установленным в Кронштадте! Сколь пренебрежительно и оскорбительно это короткое слово и его подача.
Кликабельно
В час вечерний, в час заката
Исследователи жизни и творчества Николая Гумилева, не единодушно, но считают, что предлагаемое ниже стихотворение является последним в его творчестве. Написано оно в тюрьме в августе 1921 года. Гумилев оказался там после его ареста Петроградским ГубЧК, считавшим поэта причастным к участию в «контрреволюционном заговоре». Сегодня историки так и не пришли к единому мнению, существовал ли в природе этот «контрреволюционный заговор». А вот выдающийся поэт Серебряного века Николай Гумилёв стараниями Петроградского ГубЧК в августе 1921 года покинул этот мир, не реализовав «громадьё» своих планов.
Вот что написал Николай Гумилёв в своём последнем стихотворении.
Проведу субъективный текстологический анализ последнего стихотворения Николая Гумилёва «В час вечерний, в час заката». Уже первой строкой поэт определяет состояние в котором он находится – это не только его вечер, но и закат его жизни.
В стихотворной строке на момент её написания автор чётко выражает свое психологическое состояние: «я не трушу, я спокоен», эта строка может свидетельствовать о том, что он уже знал, что его ждет, и об этом говорится в следующих строчках: «Знаю — сгустком крови черной // За свободу заплачу».
Привлекает внимание и такая строка: «Я моряк, поэт и воин». Подводя итог тридцатипятилетней жизни, он называет главные ипостаси своей деятельности. Не вызывают сомнения его определения в том, что он «поэт и воин». Но почему он о себе говорит: «Я моряк»? Казалось бы, этого определения «в итоговом документе» не должно быть. Что подвигнуло Николая Гумилёва к использованию этого слова?
Прежде всего, приходит на память то обстоятельство, что его отец был корабельным врачом и неоднократно совершал дальние морские походы. Ему это давало право назвать себя не только врачом, но и моряком. Учитывая данное обстоятельство о Гумилёве можно сказать лишь то, что он родился в морской семье. Но этого недостаточно чтобы сказать о себе: «я моряк». Его эпизодические прикосновения к морской стихии тоже не дают основания назвать себя моряком. Разве что к этому следует добавить ещё одно обстоятельство. В повседневной жизни поэт едва ли бы использовал его. Но в данной ситуации, когда подводится жирная черта под всей жизнью, этот факт смотрится совершенно в другом ракурсе. Гумилёв родился в морском городе, в городе моряков, где каждый вправе причислить себя к «морской гильдии» и в момент прощания с жизнью может сказать о себе: «я моряк»! На мой взгляд, Гумилёв, где бы он ни жил и где бы ни путешествовал, всегда помнил о том, что своей пуповиной он связан со славным и героическим городом Кронштадтом. Именно потому, в трагические минуты своей жизни - «в час вечерний, в час заката», он сказал о себе: «я моряк», что дополнительно обязывало его вести себя в этот трагический момент достойно и мужественно!
Это моё предположение подтверждает ещё одна строка из последнего стихотворения. Уже завершая свою исповедь, Николай Гумилёв пишет: «Знаю, строгий город мой». Какой город он назвал своим - Петроград, Царское Село или Кронштадт? Лишь один из них имеет право, чтобы великий поэт, уже одной ногой находясь в другом мире, в мире который он покидает, назвал бы «своим» один из этих городов. Гумилев подсказывает нам, какой город имеет в виду, дав ему лаконичную характеристику: «строгий город». Прежде всего, этой характеристике не соответствует Царское Село - Город Муз его трудно представить "строгим", легче - лирическим. Остаются Петроград и Кронштадт. Впрочем, для многоликого Петрограда характеристика «строгий» является слишком однозначной и потому неуместной. Из названных городов определение Гумилёва "строгий город мой" соответствует единственному городу - Кронштадту, как военно-морскому, следовательно, "строгому" по своей сути.
Но и это ещё не всё. Присутствие в завершающих строчках стихотворения поэтических образов таких как «вечерний закат», «крылатая каравелла», которая, как надеялся Гумилев, «отвезёт его домой». Домой, это куда? Конечно, первое, что приходит на ум - это "вечный дом", но не слишком ли это прямолинейно для такого стихотворения. Также как слишком прозаично если Гумилев имел в виду один из своих многочисленных петроградских адресов. Находясь в камере на Шпалерной, мог ли поэт мечтать о том, что именно романтическая каравелла отвезет его в другой район Петрограда. Поэт такого уровня как Гумилёв не мог позволить себе эту нелогичность и не мог допустить такую шероховатость. Ясно, что ему путь «крылатой каравеллы» представлялся не «посуху, а по морю» и при этом исключительно живописным, на морском просторе - "в час вечерний, в час заката". Созданная поэтом целостность образа является не только поэтически выразительной, но и фактически точной, достойной пера великого поэта.
Все эти размышления и предположения усиливают уверенность в том, что в последние часы своей жизни Николай Гумилёв думал и писал о своём родном городе – Кронштадте.
Перейти на страницу
"Все "за"! Но "воз и ныне там"
Вернуться на страницу
"С бездомным поэтом мы ищем Отчизну"