Следы давно прошедших лет
(Фрагмент одноименного очерка, подготовленного для книги «Свет мерцающих звезд»)
Этот рассказ о том, как заголовок найденного в архиве и никогда не публиковавшегося стихотворения декабриста Вадковского, вывел автора на публиковавшиеся, но не комментированные пушкинистами стихотворения Вяземского и Пушкина. Их суть, согласуясь с заголовком стихотворения Вадковского, подкрепила предположения автора о родстве триумвирата и позволила аргументированно доказать неизвестные пушкинистам родственные связи Пушкина.
В своё время собирал я в государственных архивах, в библиотеках и в их рукописных отделах материалы для биографии декабриста Федора Федоровича Вадковского. В одном из архивов, среди бумаг, подписанных важными сановниками государства Российского, лежал невзрачный листок, размером в осьмушку. Всем своим видом он свидетельствовал о своей скромности и непритязательности. Без труда узнал я почерк Вадковского. Быстро пробежав листок глазами, как мне первоначально показалось, незамысловатые строчки, оставленные рукой Вадковского, я скопировал его и… забыл о нем.
Оригинал стихотворения Вадковского
Много позже, уже дома, когда пришлось работать с архивными копиями, этот листок снова «бросился» мне в глаза.
Текст стихотворения, написанный Вадковским, я напечатал на пишущей машинке.
Вадковский Фёдор Фёдорович
художник Н. Бестужев.
СОЧИНИТЕЛЮ ОТ РОДСТВЕННИКА!
Я, Мятлев, за тебя краснею;
Забыл ты, взявшись за перо,
Что тот не dи pieнъ кu dи тpo
И тиснул просто ахинею!
Где видел ты, чтоб на Руси,
Кто б ни был, говорил аinsi?
Ты мнил создать карикатуру
А вышло, описал нам дуру;
И верь мне, друг; ты не Omёpъ(а)
А стихоплетный живодёр.
(а) autour
Прежде всего, обратила на себя внимание третья строка стихотворения. Её треть читалась нормально, но в остальных двух третях каждое слово было написано одновременно кириллицей и латиницей: «не dи pieнъ кu dи тpo». Это напоминало шифрограмму. Зачем и что Вадковский мог зашифровать в этой неполной строке? Затем в шестой строке одно слово было написано только латиницей – «ainsi». К сожалению, «слёту» его значение я определить не смог. В предпоследней строке стихотворения оказалось еще одно шифрованное слово – «Omёpъ». В нем вновь были использованы латиница и, как минимум, две буквы кириллицы: «ё» и «ъ». Наконец, к зашифрованному слову «Omёpъ» дана сноска поясняющая, что это – autour. Слово написано только латиницей и напоминает французское – auteur или английское – author, которые переводится на русский как «автор».
Затем я стал неоднократно перечитывать стихотворение, пытаясь глубже вникнуть в смысл его содержания. Не оставалось сомнения, что Вадковский обращается к Мятлеву, но не было безусловной ясности - характеризует он его творчество в целом, или речь идет о каком-то конкретном произведении. Предположения, конечно, возникали. Но первое правило исследователя гласит: не торопись с окончательным выводом, если даже он очевиден.
Нужно было, как минимум, найти ответ на три вопроса:
- почему Вадковский назвал Мятлева родственником?
- о каком его произведении идет речь?
- что означают слова написанные латиницей вкупе с кириллицей?
Первые два вопроса были в моей компетенции, к решению третьего придется привлечь того, кто сможет определить принцип алфавитного смешения, использованный Вадковским, и понять, что он зашифровал в написанной фразе и отдельных словах.
Задача, которую я поставил перед собой, казалась мне пустяковой, и я был уверен что, как только мне позволит время, я решу ее «в два счета».
Шло время, я занимался другими, как в то время казалось, делами первостепенной важности. Но подспудно, как и всякая нерешенная проблема, стихотворение импульсивно напоминало о себе, лишая меня относительного покоя.
Свои интересы и занятия я подсознательно стал переориентировать так, чтобы все глубже и глубже погружаться в литературный мир Петербурга 30-х – 40-х годов XIX века, когда «Ишки Мятлева стихи» были востребованы в великосветских кругах, а он в любом петербургском салоне был «персоной грата».
Мятлев Иван Петрович
Лирические стихи Мятлева вызывали интерес у публики лишь тогда, когда он исполнял их сам. Но юмористические – пользовались безусловным успехом. Каламбуры и юмористические стихи Мятлев, в большинстве своем, сочинял экспромтом, мастерски читая в светских салонах. Он их не всегда записывал, тем не менее, стихи знали и твердили многие.
Его, казалось бы, бессмысленное рифмоплетение возбуждало безудержный смех. Мятлева наперебой приглашали на званые вечера и он, охотно принимая эти приглашения, всегда с удовольствием читал свои стихи.
Русский литературный критик и поэт С.П. Шевырев так определял эффект поэзии Мятлева: «Действие, производимое на нас подобными фарсами, можно сравнить весьма справедливо с действием щекотания».
Пушкин Александр Сергеевич
А как Пушкин относился к творчеству Мятлева?
Оказывается, он, довольно часто встречаясь с И. П. Мятлевым в литературных салонах и светских гостиных, поддался его обаянию и увлекся мятлевской манерой импровизированного рифмоплетения.
С. А. Соболевский, поэт и друг Пушкина, писал, что «стихи Мятлева... Пушкин очень любил и беспрестанно твердил». Какие стихи Мятлева Пушкин находил «уморительными»? Какие «любил и постоянно твердил»? К сожалению, этого мы теперь не узнаем. Безусловно, лишь то, что своеобразное творчество Мятлева находило отклик в душе Пушкина.
Однажды, торопясь на литературный вечер, который должен был состояться в Пушкинском Доме, я, тем не менее, опоздал к его началу. Чтобы не мельтешить по залу в поисках удобного места я сел на первое, увиденное мною, свободное место. Оно оказалось рядом с известным литературоведом и библиографом Рейсером Соломоном Абрамовичем. Наше знакомство было «шапочным».
Гостиная Пушкинского Дома
Мы кивком головы поприветствовали друг друга и до конца вечера молча слушали выступавших. Когда, после окончания вечера, мы вышли из зала в фойе Соломон Абрамович неожиданно сказал: «Я с удовольствием слушал Ваше выступление по ленинградскому радио о восходящей родословной Н.Ф.И. - Натальи Федоровны Ивановой. Чтобы получить этот результат, какую колоссальную работу нужно было проделать. Есть что-либо новенькое в Вашем «творческом портфеле»? О каких теперь, как Вы их называете, «родословных раскопках» Вы готовы поведать радиослушателям?»
Меня вдруг осенило: вот кто, в отличие от других полиглотов, к которым я обращался, поможет мне дешифровать фразу, использованную Вадковским в стихотворении.
- Есть, - ответил я, - но, увы, я уже давно блуждаю по лабиринту и не могу найти из него выход. Очень надеюсь, что Вы поможете …
- Я?- искренне удивился Соломон Абрамович, - с удовольствием бы, если это не будет выше моих сил.
Рассказ о лингвистической загадке, включенной Вадковским в свое стихотворение и сковавшей дальнейшее движение моих творческих планов, я начал в фойе Пушкинского Дома, а закончил, когда мы подходили к Зимней канавке. Здесь, в доме по ул. Халтурина (ныне Миллионная), жил Соломон Абрамович. Прощаясь, договорились, что завтра я приду к нему с текстом стихотворения Вадковского.
Угол ул. Халтурина и Набережной Зимней канавки, в этом доме жил Рейсер С.А.
В кабинете стояла тишина, её нарушал лишь уличный шум. Соломон Абрамович сидел за письменным столом, разглядывая мой листок то сквозь очки, то при помощи лупы. Наконец в полголоса сказал: «Абракадабра чистейшей воды».
- Вы уже не первый, кто говорит это - тоже, почему-то, негромко произнес я.
- И кто этот первый? – не меняя интонации, спросил Соломон Абрамович.
- Наталья Александровна Тучкова-Завалишина.
- Вот как, и в ее руках побывал этот листок.
- А Вы знакомы с ней?
- Ленинград город маленький, здесь и друг друга все знают, и друг о друге все знают, а потому и мы знакомы. Хотя, сказать – знакомы, значит ничего не сказать. Мы дружим с 30-х годов. Горько, но мужа Натальи Александровны Павла Николаевича Тучкова, потомка Кутузова, арестовали в 37-ом…
Наталья Александровна Тучкова-Завалишина.
и он сгинул в лагерях ГУЛАГа. Та власть с почтением относилась к Кутузову, но его потомков, как впрочем, и потомков других великих людей России, она считала пылью на своих сапогах…
В комнате повисла тягостная тишина, я молчал, не считая возможным нарушить ее. Молчал и Соломон Абрамович.
- Ладно, не будем заниматься самоедством, - нарушил тишину Соломон Абрамович, - коль уж и Наталья Александровна назвала это абракадаброй, то, за свой уровень знания французского мне уже не стыдно. Более того, - в его глазах появился озорной блеск, - я могу гордиться что, после такого знатока французского как Наталья Александровна, значение одного слова я попытаюсь доказать.
Прочитайте двустишие, где Вадковский пишет:
И верь мне, друг; ты не Omёpъ(а)
А стихоплетный живодёр.
(a) autour
Написав слово «Omёpъ», в сноске Вадковский поясняет, что употребил его в значении «autour», то есть – «автор». Здесь ясно – поэту нужна была рифма для слова «живодёр», но не мог же он для рифмы использовать бессмысленное слово «Omёpъ».
Не мог! И я считаю, что это не бессмысленное слово. Так, пародируя созданный Мятлевым французско-нижегородский диалект, Вадковский написал имя великого старца Гомера. Действительно, на греческом языке его имя начинается греко-русско-латинской буквой «О». – Улыбнулся своему навороту Соломон Абрамович и продолжал. – Вадковский, пародируя пародию Мятлева и доводя ее до абсурда, использовал для написания имени Гомера одну греческую букву, одну французскую (латинскую) и три русских (кириллицу).
Вслушайтесь, как созвучны - имя, предложенное Вадковским, и имена на французском и русском языках. Итак, на греческом - оно пишется как Όμηρος. В транскрипции Вадковского – Оmёръ. Ясно, что русская буква «ё» использована для рифмы со словом «живодёр». На французском - Homère. Ну и, естественно, на русском – Гомер.
Произнесите их поочередно: Оmёръ – Homère – Гомер. Как видите, не такое уж и бессмысленное слово использовал Вадковский для рифмы слову «живодёр».
Неожиданно монолог Соломона Абрамовича прервала резкая трель телефона.
Пока я осмысливал лингвистический фокус Соломона Абрамовича, он разговаривал по телефону. Закончив разговор, спросил, знаю ли я сотрудницу Пушкинского Дома Наталью Петровну Генералову.
- Знаю, но мы незнакомы.
- Это не имеет принципиального значения. Идите в Пушкинский Дом и отнесите Наталье Петровне этот листок. …У меня предчувствие, что она Вам поможет.
ИРЛИ. Пушкинский Дом
Через сорок минут я был в кабинете Натальи Петровны Генераловой.
Несколько дней спустя, в поисках родственных связей героев своего очерка, я просматривал родословные книги в читальном зале Пушкинского Дома. Вдруг на мой рабочий стол упала тень. Подняв голову, я увидел Наталью Петровну. Она положила передо мной исписанный листок и шепотом, чтобы не отвлекать исследователей, работающих за соседними столиками, сказала: «На этом листке я изложила все весьма подробно, если возникнут вопросы, звоните или заходите в кабинет. Но, надеюсь, - улыбнулась она, - вопросов у Вас не возникнет».
Она знала, что говорила. Я позвонил ей, но лишь для того, чтобы поблагодарить за блестяще разгаданную «головоломку».
На её листке бумаги суть изложенного сводилась к следующему.
Оказывается, все, кто пытался осмыслить фразу: «не dи pieнъ кu dи тpo», не заметив то, на что обратила внимание Наталья Петровна, в конце концов, считали текст абракадаброй.
Наталья Петровна догадалась, что Вадковский, пародируя Мятлева, как и положено, в пародии, еще больше усилил абсурдность макаронических стихов и написал французские слова частично латиницей, а частично кириллицей. Для корректного восприятия читателями новации Вадковского, я французские звуки, написанные им кириллицей, выделил жирным шрифтом, а латинские - курсивом: «не dи pieнъ кu dи тpo».
Разгадывая шифр Вадковского, Наталья Петровна пошла от обратного, к звукам, написанным кириллицей, она осмысленно подобрала французские буквы, получив таким образом французские слова.
В результате получилось: «ne dit rien qui dit trop». Оказалось, что эта поговорка: «Кто говорит слишком много, тот не говорит ничего». Если эту поговорку вставить в текст стихотворения, написанного Вадковским, оно получит логическую завершенность.
Таким образом, оказалось что, на первый взгляд, совершенно необъяснимую абракадабру, специалисты – доктор филологических наук Соломон Абрамович Рейсер и, прежде молодая сотрудница ИРЛИ ПД Наталья Петровна Генералова, а ныне доктор филологических наук, быстро, точно и изящно привели во внятное состояние.
Получив такой подарок судьбы, я, не менее быстро, обязан был справиться со стоящей передо мной задачей. Но эта обязанность меня не огорчала, я «рвался в бой» и с нетерпением взялся за окончательное решение загадки, оставленной Вадковским в заголовке своего стихотворения: «Сочинителю от родственника». Казалось бы, Вадковский в нем утвердительно говорит о своем родстве с Мятлевым.
Так ли это?
А вдруг он имел в виду не генеалогическое, а поэтическое родство?
Тогда все затраченные мною усилия окажутся напрасными.
Исследуя дружеские и творческие контакты Пушкина, Вяземского и Мятлева обратил внимание на стихотворение Вяземского:
«К тому же: Мятлев:
Любезный родственник, поэт и камергер,
А ты ему родня, поэт и камер-юнкер».
Поэт с юмором подчеркивает, что Пушкин не может отказаться от приглашения на дружескую пирушку, поскольку получил приглашение от Мятлева как родственник от родственника, поэт от поэта и придворный от придворного. Вяземский очень уверенно говорит о родственных отношениях Мятлева и Пушкина: «А ты ему родня». «Что за комиссия, Создатель?» - один за другим поэты в своих стихах, употребляют генеалогические термины. То Вадковский напоминает Мятлеву об их родстве, то Пушкин вспоминает о свойстве, а затем Вяземский утверждает, что Пушкин родня Мятлеву.
Вяземский Петр Андреевич
Похоже, теперь нужно будет решать не одну генеалогическую загадку, а сразу три.
Я просмотрел все доступные публикации, освещающие жизнь и творчество Мятлева, Пушкина, Вадковского - сведений об их родстве нет. Главное, что подогревало мой интерес, это то, что если я установлю родство Мятлева и Вадковского, то, «по законам генеалогического жанра», Вадковский, «как дважды два», тоже является родственником Пушкина. Следовательно, удастся дополнить родственные связи Пушкина, замкнув родословную цепь: Вадковский — Мятлев — Пушкин — Вадковский.
В конце XVII - начале XVIII века жили братья Ржевские — Иван и Алексей. У Алексея был сын Юрий. Внучка Юрия Мария Алексеевна стала женой Осипа Абрамовича Ганнибала и, как мы знаем, — бабушкой А. С. Пушкина.
Мария Алексеевна Ганнибал с внуком Сашей Пушкиным
Родной брат Алексея Иван имел дочь Евдокию, которая вышла замуж за сподвижника Петра I Григория Петровича Чернышева.
Ржевская Авдотья Ивановна, в замужестве Чернышева.
Внучка Евдокии Ивановны Дарья Петровна Чернышева стала женой фельдмаршала Ивана Петровича Салтыкова и родной бабкой И. П. Мятлева. Следовательно, по родословной Ржевских Пушкин и Мятлев — братья в шестом колене. Казалось бы, стоит ли говорить о таком дальнем родстве? Но ведь это как раз и удивительно: мы считаем, что такое дальнее родство не стоит нашего внимания, а Пушкин, Мятлев и даже Вяземский не только знали, но и помнили такое родство! Просматривая родословные таблицы, вычерчиваю новые, руководствуясь интересом - кто на ком женился и кто за кого вышел замуж.
И здесь оказывается, что двоюродный дядя Н. Н. Пушкиной Павел Александрович Строганов был женат на дочери «усатой княгини» Софье Владимировне Голицыной, двоюродной тетке Мятлева. Из этого следует, что Иван Петрович и Наталья Николаевна находились в свойстве, а через жену и Пушкин, будучи братом Мятлева в шестом колене, стал еще и его свояком.
Родословная таблица Пушкина - Мятлева - Вадковского.
Поэтому Пушкин и назвал его в «поминальном стихотворении» - сватом. Родословные разыскания позволили установить и довольно близкое родство между Мятлевым и Вадковским. Ключ к разгадке дала все та же родословная Ржевских, по которой было определено родство между Мятлевым и Пушкиным. Уже упоминавшаяся Евдокия Ивановна Ржевская, жена Г. П. Чернышева, кроме сына Петра (прадед И. П. Мятлева), имела еще и сына Ивана, который приходится дедом декабристу Федору Вадковскому.
Таким образом, мать И. П. Мятлева и Вадковский — троюродные брат и сестра, следовательно, Вадковский для Мятлева - троюродный дядя. Между Пушкиным и Вадковским родство оказалось более дальним: Вадковский и мать Пушкина — брат и сестра в пятом колене. А Пушкин - племянник Вадковского «на этой же дистанции».
Таким образом, прочитаны «следы давно прошедших лет», оставленные ненароком в строчках стихотворения Пушкина, незатейливом четверостишии Вяземского и в заголовке к стихотворению Вадковского.
Вернуться на титульную страницу:
Перейти на страницу